События диктуют смену экономической модели: анализ Олега Буклемишева

— В правительственных кругах существуют различные мнения относительно текущего положения российской экономики. Глава Минэкономразвития Максим Решетников предупреждает о риске «перехода в рецессию», тогда как министр финансов Антон Силуанов характеризует ситуацию как «плановое охлаждение». С чем же на самом деле столкнется экономика во втором полугодии?

— Безусловно, российская экономика переживает непростые времена. Однако я не вполне улавливаю суть этой терминологической дискуссии. С формальной точки зрения, рецессия фиксируется после двух кварталов непрерывного спада производства, что можно будет подтвердить лишь через несколько месяцев. Нынешняя обстановка настолько динамична и полна неопределенности, что усредненные количественные показатели представляются мне второстепенными. Куда важнее — системные трансформации, определяющие долгосрочное развитие. Структура экономики демонстрирует формирование «двухскоростной» модели: имеется относительно небольшой, но активно растущий сегмент, связанный с оборонно-промышленным комплексом, в то время как большинство других промышленных отраслей находятся в состоянии стагнации или даже спада. Именно эта модель, на мой взгляд, ключевой фактор, указывающий на направление экономического развития.

Перспективы международной торговли: новые вызовы

— Какие ключевые проблемы, по вашему мнению, сейчас наиболее остры для российской экономики?

— Одним из наиболее критичных аспектов является бюджетное финансирование, а именно растущий дефицит бюджета. Он служит главным показателем устойчивости текущей экономической модели. Этот дефицит свидетельствует о невозможности поддерживать текущий «авральный» режим функционирования экономики бесконечно. Его можно покрывать либо за счет будущих займов, либо за счет прошлых накопленных резервов, но почти все резервы уже исчерпаны. В долгосрочной перспективе меня беспокоят более глубокие проблемы, например, технологическое развитие. Из-за масштабных западных санкций Россия находится в состоянии частичной изоляции, что существенно ограничивает приток иностранных инвестиций и доступ к передовым технологиям. Было бы наивно полагать, что мы сможем самостоятельно производить всё необходимое или полностью зависеть от поставок из Китая. Наш основной партнер сам не обладает всеми технологиями и не всегда готов делиться всем имеющимся с Российской Федерацией.

Остается открытым вопрос: как и за счет чего Россия планирует поддерживать свою конкурентоспособность на мировом рынке? Если в прошлом это преимущественно обеспечивалось за счет сырьевых ресурсов и некоторых советских наработок (например, в области вооружений), то сейчас ситуация кардинально меняется из-за санкций, трансформации глобальной экономики и перехода на альтернативные источники энергии. Понимание того, чем мы будем торговать с остальным миром, намного важнее сиюминутных показателей инфляции или даже дефицита бюджета.

— За первое полугодие дефицит бюджета достиг 3,7 трлн рублей, что соответствует годовому прогнозу в 1,7% ВВП. Некоторые аналитики предсказывают его дальнейший рост к концу года. Каковы пути покрытия этого дефицита, особенно учитывая, что основные бюджетные расходы обычно приходятся на последний квартал?

— Хотя прямой угрозы бюджету пока не наблюдается, этот вопрос весьма существенен. Покрытие дефицита может осуществляться за счет средств Фонда национального благосостояния (ФНБ), увеличения государственных заимствований или, по сути, через повышенную инфляцию. Министерство финансов располагает различными стратегиями для сокращения этого разрыва. С одной стороны, бюджетные расходы весьма велики и требуют сокращения, но отсутствует прозрачная информация о их распределении по статьям, что затрудняет понимание причин роста дефицита — будь то оборонные расходы или, например, компенсации по льготным кредитам. С другой стороны, доходы также представляют проблему, особенно нефтегазовые поступления, которые сокращаются не только из-за санкций и снижения экспорта, но и из-за текущего валютного курса. Замедление экономики также приводит к недополучению ненефтегазовых доходов. В связи с этим, прогнозирование будущего бюджетного дефицита становится крайне затруднительным.

— В апреле бюджетные параметры были скорректированы, и прогноз дефицита увеличился с 0,5% до 1,7% ВВП. Достаточно ли этой корректировки?

— Текущий бюджетный вариант уже устарел, и, скорее всего, потребуется дальнейшая корректировка. В условиях сложившейся ситуации консолидация бюджета неизбежна, что ставит под угрозу важные статьи расходов, в том числе связанные с технологическим развитием. Ситуация усугубляется стремительным сокращением ликвидной части Фонда национального благосостояния (ФНБ). Восполнить резервы ФНБ до уровня 2021 года (13,8 трлн рублей общего объема, 8,5 трлн рублей ликвидной части), даже при изменении цены отсечения нефтегазовых доходов, уже не представляется возможным. Приходится в первую очередь финансировать текущие нужды бюджета, а не откладывать средства на будущее. Необходимо открыто признать: текущие события вынуждают нас к фундаментальной смене экономической модели. Нельзя бесконечно урезать прочие статьи расходов. Остается ли повышение налогов? Да, это возможно, но такой шаг лишь усугубит замедление экономического роста.

Борьба с инфляцией: неоправданные ожидания

— Многие российские промышленники и депутаты Государственной Думы утверждают, что чрезмерно высокая ключевая ставка Центрального банка сдерживает развитие реального сектора экономики. С осени прошлого года критика в адрес Банка России звучит всё громче на различных площадках. Насколько, по вашему мнению, эта критика обоснована?

— Я считаю, что эта критика не настолько оправдана, как это обычно преподносят оппоненты регулятора. На мой взгляд, основная ошибка Центрального банка заключалась в переоценке собственных возможностей в борьбе с инфляцией при разработке текущей стратегии. Регулятор не учел в полной мере изменившуюся структуру российской экономики, которая значительно усложняет сдерживание роста цен. С появлением первых признаков инфляционного давления ЦБ рассчитывал, что резкое ужесточение денежно-кредитной политики (ДКП) позволит достичь целевого показателя (таргета) всего за полгода. Однако эта тактика «блицкрига» не принесла желаемого результата: в условиях дисбаланса экономической структуры и продолжающейся бюджетной экспансии быстрый успех был маловероятен.

Впоследствии регулятор скорректировал свои ожидания по срокам достижения цели, но снизить ключевую ставку уже было невозможно, так как это могло бы сформировать ложные инфляционные ожидания. В текущих реалиях российской экономики для подавления инфляции требуется поддержание высокой ставки на протяжении длительного периода. Таким образом, сегодня мы сталкиваемся с дилеммой: с одной стороны, общая стратегическая направленность денежно-кредитной политики верна, с другой — первоначальная установка на быстрое достижение результата оказалась ошибочной.

Стабильная монетарная система является неотъемлемым условием для будущего экономического роста. Однако действия могли бы быть более гибкими и распределенными во времени.

— В последнее время звучат призывы к Центральному банку повысить целевой показатель инфляции до 7-8%. Насколько оправдано такое решение, и возможно ли в принципе достичь инфляции в 4% в ближайшем будущем? Стоит отметить, что за первую неделю июля инфляция подскочила на 0,79% из-за повышения тарифов ЖКХ.

— Этот еженедельный скачок инфляции был предсказуем. Однако, если исключить влияние тарифных и высоко волатильных компонентов, месячный показатель базовой инфляции продолжает снижаться. Полагаю, при сохранении текущей денежно-кредитной политики (возможно, в несколько смягченном виде) инфляция будет снижаться, если не произойдет новых значительных фискальных импульсов. Ранее рост бюджетных расходов частично финансировался за счет Фонда национального благосостояния, по сути, перенося средства из прошлого в настоящее, что приводило к концентрированным расходам. В дальнейшем, скорее всего, такая практика будет ограничена, а значит, фискальный фактор перестанет оказывать существенное влияние на инфляцию.

Относительно изменения целевого показателя инфляции: это упрощенное решение не способно устранить глубинные структурные проблемы экономики. Также стоит учитывать сигнал, который Центральный банк пошлет мировому сообществу, изменив таргет. По сути, это будет означать признание своей неспособности удержать инфляцию на уровне 4% и постоянное превышение этого показателя. Следовательно, и 7-8% могут оказаться не окончательным пределом. Важно помнить, что текущий таргет был установлен в период кризиса 2014 года, когда произошло значительное падение цен на нефть и ослабление рубля. Если Банк России, являющийся одним из наиболее сильных звеньев в системе государственного управления, повысит таргет, это будет означать, что текущая ситуация оценивается как более критическая, чем в 2014 году.

Валютный курс: неизбежность ослабления

— Какие из внешних факторов представляют наибольшую опасность для российской экономики: санкционное давление, замедление мирового экономического роста, снижение цен и спроса на нефть, или тарифная политика бывшего президента США Трампа?

— Безусловно, все эти факторы актуальны и важны в данный момент. Однако, повторюсь, необходимо сосредоточиться на долгосрочной перспективе: как Россия, доля которой в мировой экономике составляет не более 3-4%, намерена взаимодействовать с глобальным сообществом. Политика администрации Трампа, новые санкции, нестабильность на экспортных рынках и падение цен на углеводороды — все это части единой картины, которая заставляет задуматься о будущей роли нашей страны в международной торговле и разделении труда. В настоящее время мы вынуждены почти ежедневно адаптироваться к постоянно меняющимся условиям. Экономика не может бесконечно находиться в состоянии «бегства», подобно танкерам российского «теневого» флота, постоянно меняющим маршруты и контрагентов. Рано или поздно потребуется перейти от управления текущими рисками к разработке устойчивых долгосрочных механизмов функционирования.

— Какова ситуация с курсом рубля? Разговоры о его чрезмерном укреплении и скором развороте циркулируют примерно с марта…

— Аналитики Bank of America назвали рубль «самой успешной валютой 2025 года», что, казалось бы, должно вызывать оптимизм, но возникает вопрос: как этим распорядиться? Обменный курс рубля к доллару США имеет огромное значение, так как напрямую влияет на национальные издержки. Однако в текущей ситуации государство не имеет эффективных рычагов влияния: у Центрального банка и других федеральных ведомств отсутствуют необходимые инструменты. Даже если возникнет желание ослабить курс, что дальше? Резервы иностранной валюты у властей исчерпаны, а финансовая система функционирует в условиях частичной изоляции от мирового рынка. Очевидно, что рано или поздно рубль начнет ослабевать, независимо от каких-либо решений: его укрепление невозможно в условиях стагнации, высокой инфляции и продолжающегося геополитического давления. Чудес не бывает! В какой-то момент произойдет обратный разворот, и чем дольше продлится нынешняя курсовая аномалия, тем более серьезными могут быть последствия.

— Какой курс рубля, по вашему мнению, сейчас более выгоден для российской экономики: крепкий или слабый?

— Ситуация с рублем является одним из ключевых аспектов взаимодействия российской экономики с внешним миром. Из-за сохраняющейся неопределенности частный бизнес воздерживается от запуска новых проектов и импорта инвестиционных товаров, а потребители не стремятся увеличивать покупки зарубежных товаров и услуг. К примеру, у автомобильных дилеров скопилось около полумиллиона непроданных автомобилей, из которых 350 тысяч — китайского производства. Причина ясна: ценовые и налоговые надбавки делают как российские, так и китайские автомобили недоступными для большинства населения. Это один из многочисленных примеров того, как изменилось привычное поведение потребительской модели.

Между тем, потребительский спрос со стороны домохозяйств формирует половину национального ВВП. Это ключевой фактор, определяющий текущий экономический рост, а также представления граждан о своем финансовом и экономическом будущем, и их готовность мириться с текущими условиями. Все эти проблемы — инфляция, валютный курс, бюджетный дефицит, дефицит кадров — требуют комплексного решения, а не отдельных мер. Пока системный подход не просматривается.