Эксперт Юшков оценил риски для нефтяного рынка: «России это будет на руку»
Иранские власти готовы «без колебаний» принять решение о блокировке Ормузского пролива в случае угрозы национальной безопасности, заявил член парламентского комитета Эсмаил Косари. Подобный шаг мог бы вызвать огромный потрясение на мировом энергетическом рынке. Аналитики банка JP Morgan прогнозируют, что цена барреля нефти в таком сценарии может мгновенно вырасти с текущих $74 до $130. Тем не менее, вероятность полной блокады пролива крайне низка, так как это несет серьезные риски для самого Тегерана.
Пока заявления Ирана носят скорее характер предупреждений Западу, аналогичных тем, что делались ранее, например, в 2011 году на фоне санкций из-за ядерной программы или в 2018-м после выхода США из ядерной сделки. Эти угрозы не были реализованы, что указывает на разрыв между декларациями и реальными действиями. Причина очевидна: перекрыв Ормузский пролив (например, путем минирования), Иран лишится основного пути экспорта нефти. По данным МЭА, более 75% иранских поставок приходится на Китай, и Тегерану пришлось бы искать совершенно новые маршруты.
Ормузский пролив, соединяющий Персидский и Оманский заливы, является ключевой артерией для мировой торговли энергоносителями. Через него проходит около 20% мирового объема нефти (примерно 20 миллионов баррелей в день) и нефтепродуктов, а также до 30% сжиженного природного газа. Для Ирака, Кувейта, Катара и ОАЭ этот узкий пролив (минимальная ширина — 50 км) — единственный выход в открытый океан. Саудовская Аравия, хоть и имеет альтернативные морские пути, также отправляет через Ормуз большую часть своего сырьевого экспорта. Эскалация конфликта между Ираном и Израилем уже привела к росту ставок фрахта судов на 15% и краткосрочному преодолению ценой нефти отметки в $80 за баррель.
Эксперт Финансового университета при правительстве РФ Игорь Юшков считает маловероятным сценарий полного закрытия пролива.
Игорь Юшков: Крайне трудно представить ситуацию, при которой Тегеран пойдет на закрытие Ормузского пролива. С его стороны это будет фол последней надежды. Иранцы прекрасно понимают, что тем самым они перекроют канал для собственных поставок нефти за рубеж, в основном в Китай. Кроме того, в прямой вооруженный конфликт с ними вступят США, которые моментально начнут свою военную операцию. То есть если сейчас американцы лишь оказывают Израилю определенную военно-техническую помощь, то после блокировки Ормузского пролива они сами начнут наносить удары по иранской территории, причем попытаются уничтожить саму правящую верхушку и сменить режим на лояльный себе.
Кроме того, в Персидском заливе окажутся заперты со своим сырьем основные производители — это и Ирак, и Кувейт, и Саудовская Аравия, и Катар. У саудовцев, конечно, есть несколько нефтепроводов на Красном море, но им не удастся возместить объемы, вывозимые через Ормузский пролив. У Катара, который лишится единственного канала поставок на внешние рынки, полностью остановится добыча СПГ.
– Как эти события отразятся на мировых ценах?
Игорь Юшков: Конечно, рынок испытает колоссальный шок, нефть подорожает до трехзначных величин. И чем дольше будет закрыт Ормузский пролив, тем устойчивее будут идти вверх цены. С другой стороны, это скажется на спросе: мало кто сможет позволить себе покупать нефть по $150-200 за баррель, соответственно, потребление снизится. Кстати, пострадает и мировой рынок газа: если прекратится экспорт СПГ из Катара в Японию, Южную Корею, Китай, цены повсеместно, включая Европу, взлетят до нескольких тысяч долларов за тысячу кубометров, а объемы потребления упадут.
– Если исключить закрытие Ормузского пролива, какой сценарий представляется более вероятным?
Игорь Юшков: Сокращение объемов экспорта иранской нефти. Мы видим, что Израиль действует поэтапно: сначала он атаковал ядерные объекты, потом — военные, и вот сейчас дело дошло до предприятий оборонной промышленности. Если ударам будут подвергнуты критически важные объекты нефтяной инфраструктуры, это подорвет доходы Ирана. Страна экспортирует полтора миллиона баррелей в сутки, и если хотя бы часть этой нефти уйдет с глобального рынка, возникнет определенный дефицит, и цены вырастут. После того, как в 2018 году США вышли из шестисторонней сделки по иранской ядерной программе и ввели эмбарго на закупки иранской нефти, Тегеран фактически восстановил объемы добычи и экспорта — во многом благодаря тесному партнерству с Китаем, который игнорировал эти санкции.
– Что вся эта ситуация означает для России?
Игорь Юшков: Иран не способен надолго заблокировать Ормузский пролив, а вот его вооруженный конфликт с Израилем, предполагающий обмен ударами (в том числе по нефтяным объектам) и постоянную эскалацию, вполне может принять затяжной характер. В стратегическом плане это России, скорее, на руку. Сейчас нефть Urals торгуется уже в районе $65 за баррель — хотя недавно было почти на $10 меньше. Очевидные риски возникают для Китая, который остается крупнейшим рынком сбыта и для саудовской, и для иранской нефти, и для катарского СПГ. Соответственно, нынешние события могут подтолкнуть Пекин к форсированию закупок энергоносителей в РФ, будь то нефть или газ. И даже — к подписанию с Москвой долгожданного договора по газопроводу «Сила Сибири – 2».
